Прокси-война

Мы сожалеем. Это заготовка статьи. Ей существенно не хватает текста, изображений и ссылок. Вы можете помочь нам, дополнив или исправив статью.

Прокси-война (англ. proxy war, также опосредованная война, война по доверенности, война чужими руками) — международный конфликт между двумя странами, которые пытаются достичь своих собственных целей с помощью военных действий, происходящих на территории и с использованием ресурсов третьей страны, под прикрытием разрешения внутреннего конфликта в этой третьей стране (классическое определение, данное Карлом Дойчем в 1964 году).

Определение

Прокси-война

Учёные расходятся в точном определении прокси-войны. Так, А. Мамфорд считает, что сформированное Дойчем по наблюдениям за конфликтами Холодной войны определение неоправданно игнорирует негосударственных игроков. По Мамфорду, существенным вкладом в определение являются девять вопросов, заданные в 1980-х годах Яковом Бар-Симан-Tовом (англ. Yaacov Bar-Siman-Tov, ивр. ‏יעוקב בר סימן-טוב‏‎) и приводимые здесь с ответами самого Мамфорда:

1. Можно ли считать прокси-войной войну, в которой внешняя сила участвует напрямую? — Нет, непрямое вмешательство — неотъемлемый элемент прокси-войны.
2. Существенно ли, что обе стороны местного конфликта выступают представителями внешних сил? — Нет, ситуация с посредниками не обязана быть симметричной.
3. Можно ли считать войну прокси-войной только для одной стороны? — Да. Как пример, Мамфорд приводит войну в Афганистане, где война была прокси-войной только с американской стороны.
4. Требуется ли для признания войны прокси-войной явное утверждение об этом хотя бы от одной внешней стороны? — Нет, внешние силы скорее всего будут прибегать к семантическим уловкам типа «проекция силы», «иностранная помощь» и т. п.
5. Достаточно ли для объявления войны прокси-войной мнения внешних участников, или требуется также заявление об этом со стороны одной из местных сил? — Нет, так как гораздо более вероятно, что конфликт будет рассматриваться как прокси-война другими, не вовлечёнными в конфликт, государствами.
6. Как отличить прокси-войны от военных союзов? — Иногда различие провести трудно, но обычно союз характеризуется готовностью всех союзников проливать в общих целях свою кровь, а прокси-война как раз указывает на нежелание внешней силы делать это.
7. Как отличить помощь внешней силы одной из сторон конфликта от использования этой стороны в прокси-войне? — Это субъективная интерпретация, основанная на оценке мотивов сторон.
8. Может ли небольшое государство воевать руками большого? — Да, при этом обычно большое государство не понимает эффекта своих действий (по Мамфорду, для классификации конфликта как войны чужими руками осознание происходящего всеми участниками не обязательно; он считает, что США в Ираке в 2003 году эффективно воевали как посредник Ирана).
9. Требует ли война чужими руками непременного взаимодействия между большими державами и маленькими странами? — Нет, война может вовлекать негосударственные образования.

Мамфорд проводит явную границу между войной чужими руками и секретной операцией, в которой государство, хотя и тайно, но участвует напрямую. Однако, прокси-войны зачастую приводят к необходимости секретных операций.

Наряду с Э. Мэмфордом отметим вклад В. Микрюкова, разработавшего теорию взаимодействия войск. Вот несколько определений термина «прокси-война»:

– конфликты, в которых в собственных интересах косвенно участвует третья сторона, обеспечивающая одного из двух акторов конфликта военной, организационной, ресурсной, политической и иной поддержкой;

– войны, ведущиеся чужими руками (Д. Эйзенхауэр);

– международный конфликт между двумя странами, которые пытаются достичь своих собственных целей с помощью военных действий, проводимых на территории третьей страны и с использованием ее ресурсов якобы для разрешения там внутреннего конфликта (К. Дойч).

Гибридная война

Изучение понятия "прокси-война" не достигает своей цели без рассмотрения понятия «гибридная война». Этот термин в западной литературе используется в разных сочетаниях – «hybrid war», «hybrid warfare», «hybrid threat», «hybrid adversary». И. Панарин дает следующее развернутое определение: «Гибридная война – это совокупность методов военно-силового, политико-дипломатического, финансово-экономического, информационно-психологического и информационно-технического давления, а также технологий цветных революций, терроризма и экстремизма, мероприятий спецслужб, формирований сил специального назначения, сил специальных операций и структур публичной дипломатии, осуществляемых по единому плану органами управления государства, военно-политического блока или ТНК».

В чем же отличие гибридной войны от прокси-войны? Эксперты считают, что:

– гибридная война – собирательное выражение (конфликты сверхдержав), а прокси-война - ее военная составляющая, наиболее значимая при рассмотрении гибридной войны;

– гибридная война может включать: прокси-, информационные, экономические войны;

– прокси-война отличается характером и составом задействованных сил.

Гибридная война может вестись без открытого применения вооруженных сил и даже без объявления войны, включает в себя прокси-конфликт, если данное государство имеет значительные ресурсы и ставит перед собой следующие задачи:

– переформатирование геополитической картины мира, изменение основ мирового порядка;

– установление контроля над ресурсами и рынками, коммуникациями и новыми технологиями;

– стирание национальных границ.

Добавим также задачу раскола или переформатирования национальной идентичности.

Существует распространенное мнение, что в нынешнем столетии роль и частота использования прокси-войн будут возрастать. Это связано с сочетание таких характеристик, как дешевизна, эффективность и видимость невмешательства.

Концепт «прокси-война», транслируемый в информационно-аналитических материалах современных западных экспертов, характеризуется большей ценностной нейтральностью по сравнению с концептом «гибридная война» («Hybrid Warfare»). Если понятие «гибридная война» у американских аналитиков никак не соотносится с действиями США, то концепт «прокси-война» применяется, в том числе, по отношению к самим США. «Прокси-войны» рассматриваются как вполне приемлемое явление, характеризующее специфику современных войн как таковых. Э. Мэмфорд продвигает тезис о наступлении новой эры «опосредованных войн». На наш взгляд, это связано с тем, что понятие «гибридная война» в западном международно-политическом дискурсе «Новой Холодной войны» решает несколько иную информационно-коммуникативную задачу, состоящую главным образом в дискредитации международно-политических конкурентов.

В то же время концепты «прокси-война» и «гибридная война», сосуществующие и воспроизводимые в глобальном медиа-пространстве параллельно друг другу, теоретически близки. Оба понятия де-факто выступают результатом синтеза концептуальных подходов, принадлежащих различным парадигмам теории международных отношений и мировой политики.

Концепт «прокси-война», будучи продвигаем в рамках международно-политического дискурса «Новой Холодной войны», учитывает актуальные реалии современной мировой политики, которые не были в такой степени характерны для «холодной войны» XX в., в частности, возросшую полицентричность современной глобальной конкуренции. Большее количество великих и региональных держав, а также негосударственных акторов стратегически вовлекается в конфликты благодаря качественно новым технологическим возможностям.

Дискурсивная нагрузка понятия «прокси-война» объясняется и тем, что ряд государств, на территории которых происходят «опосредованные операции», де-факто лишаются статуса состоятельных государств, самостоятельных международных акторов и рассматриваются исключительно как агенты, вовлеченные в конфликт по инициативе «принципалов» – фундаментальных акторов конфликтов.

Сущность и ситуационные характеристики

Прокси-войны в их классическом толковании означают косвенное участие в конфликте третьей стороны, желающей повлиять на стратегический (тактический) результат. Можно их рассматривать как составную часть отношений между спонсором (государственным или негосударственным субъектом), находящимся вне существующего конфликта, и доверенными лицами, занимающимися вооружением, обучением, военными (диверсионными) операциями. Они могут иметь коммерческую цель: ослабление конкурента, блокирование торговых путей, альтернативных энергетических маршрутов для минимизации рисков. Прокси-войны заменяют наиболее рискованные военные операции, в том числе прямые военные столкновения государств.

После Второй мировой войны такой тип войны стал самой распространенной формой конфликта. Появление ядерного оружия сделало прямой конфликт геополитических блоков (сверхдержав) практически невозможным, но противоречия между державами не исчезли; имперские войны заменяются прокси-операциями. Геополитические противники бьются между собой на территории третьих стран чужими руками. Прокси-войны помогают истощить геополитического противника, создать ему массу внутренних проблем, подорвать его репутацию на международном уровне.

Например, прокси-операции сопровождают сепаратистские выступления внутри страны, способствуя их перерастанию в гражданскую войну. Внешние игроки разжигают внутренние противоречия страны-объекта, реализуя теорию «управляемого хаоса», имеющую множество практических приложений. Производится политическая реконфигурация территории, где разрушаются органы государственной власти, заменяемые властью командиров, вооруженных группировок, вождей, чиновников, парламентариев, руководителей оппозиции (Сирия, Украина, Венесуэла). Такой сценарий предваряется и сопровождается ослаблением состоятельности государства по причине экономического кризиса, в том числе стимулируемого внешними санкциями, национальными конфликтами, террористическими актами. При эскалации подрыва государственного управления формируется вакуум государственной власти, заполняемый силой оппозиции, радикалов, сепаратистов, «отрядов самообороны», криминала и т.д.

Если государство не может применять законное насилие для наведения порядка, возникает хаос. Но этого не всегда достаточно для переворота или революции. Практикуется вооружение и финансирование протеста, мотивирование на решительные выступления. Так, в Афганистан шли караваны с оружием из Пакистана и стран НАТО. Афганцам внушалось, что «шурави» (советские воины) пришли, чтобы уничтожить в Афганистане ислам. Неудивительно, что религиозные афганцы брали в руки оружие. В Чечне после распада СССР и вывода федеральных войск было оставлено много оружия на складах, в том числе тяжелое вооружение и даже авиация на аэродроме. Около 200 тыс. жителей, включая и равнинных чеченцев, были вытеснены из республики, куда хлынули проповедники ваххабизма, призывавшие к халифату на Кавказе и джихаду против неверных. Госорганы были уничтожены; территория оказалась поделена между вооруженными группировками; на помощь пришли международные террористические организации. Боевики вооружались, лечились, пополняли свои ряды с помощью некоторых государств.

Таким образом, для прокси-войны удобны зоны управляемого хаоса. Для подрыва состоятельности государства используются следующие операции:

- блокирование способности государства навести порядок (создание вакуума власти);

- мотивирование элит и части населения на протест, подрывающий легальную власть с помощью «параллельной» власти, подполья, двоевластия, переворота;

- обеспечение доступа протестующих к оружию.

Проводится информационный «подогрев» протестующих. Удобным условием для переворота со стороны оппозиции являются настроения космополитизма, сепаратизма, национального раскола общества. Порядок, государственная власть, территориальная целостность для определенной части населения перестают восприниматься как ценность.

Возможный фактор развития конфликта – прямое вмешательство сверхдержавы или ее сателлитов для поддержки протестующей оппозиции. Поражение оппозиции влечет потерю финансовых и политических инвестиций, направленных на поддержку прокси-операции, или перспектив, которые давала бы победа оппозиции. Прокси-войны проводятся, в том числе, и для поддержки подполья и партизанского движения. Бывает, что введение войск для поддержки режима встречает недружественное отношение и подпольное (повстанческое) сопротивление, что затягивает присутствие государства-союзника на данной земле (СССР и США в Афганистане). Партизанское движение, включая экстремистов, может длиться долго, особенно если его подпитывать оружием, идеями, наемниками. Оптимальный вариант для сверхдержавы – войти в страну, помочь дружественной стороне быстро создать дееспособное правительство и армию, затем уйти из страны.

Попытку реализовать такой сценарий со стороны России мы видим сейчас в Сирии. Здесь прокси-операция России сталкивалась с опосредованной войной, организуемой США и отдельными арабскими странами. Военно-политическая помощь России, Ирана, в определенных ситуациях также Турции, помогла восстановить состоятельность государства в Сирии, благодаря чему ближневосточная страна справляется с боевиками-повстанцами, международным терроризмом и интервентами.

Причины и мотивы

Прокси-войны получают распространение под воздействием нарастающих кризисов в условиях глобализации, изменения баланса сил в миропорядке, эволюции НПО, развития информационных и военных технологий.

Основополагающая причина прокси-войны – стремление государства или другого субъекта мировой политики защитить геополитические интересы не прибегая к прямым военным столкновениям государств. Привлекательность участия в прокси-войнах обусловлена удовлетворением взаимных интересов как со стороны, предпринимающей стратегию опосредованной войны, так и со стороны «доверенного лица». Хотя «доверенному лицу» по мере развития конфликта требуется повышение уровня материальной поддержки, в конечном счете, осознается общая цель – «преодолеть врага».

Государства и международные объединения при ведении прокси-войн могут как опираться на собственные ресурсы, так и стремиться к формированию стратегических коалиций. Эволюция международных НПО и теневых структур обусловливает целенаправленный вывод деятельности международно-политического значения за рамки полномочий госструктур, хотя последние сохраняют контроль за реализацией компетенций негосударственных акторов. Такими «проводниками» прокси-войн могут выступать террористические организации, вооруженные экстремистские группировки, радикальная политическая оппозиция, повстанческие военизированные структуры и т.д. Угрозу национальной безопасности представляют и государства − «спонсоры» (явные или анонимные).

Ведение прокси-войн вызвано стремлением использовать неустойчивость мирополитических процессов в собственных интересах. Оно обусловлено также международно-правовым запретом на агрессию, наличием ядерного оружия у великих держав, размыванием государственного суверенитета, расширением нелегального рынка оружия, ростом числа экстремистских организаций. Как справедливо отмечал Дж. Мюллер, методы ведения традиционной войны ушли в прошлое, однако, появились альтернативные стратегии защиты национальных интересов и достижения идеологических преимуществ. В прямой военной конфронтации между государствами объект нападения – регулярные вооруженные силы, а стратегическая цель – уничтожение боеспособности противника, захват территории. На смену прямым военным столкновениям государств приходят конфликты средней и низкой интенсивности. Доминируют вооруженные конфликты, где участвуют не армии, а группировки террористов, бандитов, мятежников, которые опираются не столько на профессионализм и существующие институты, сколько на харизматичность лидеров и преданность сторонников, подкрепляемую фанатизмом и идеологией.

Предотвращение ядерного столкновения – одна из причин ведения прокси-войн. Государства и иные субъекты мировой политики прибегают к стратегии «войны по доверенности», если прямое военное вмешательство в межгосударственные или внутренние конфликты становится дорогостоящей задачей в гуманитарном, материальном и политическом плане. Прокси-войны позволяют скрыть собственное участие в том или ином военно-политическом конфликте, предотвратить обвинения в незаконном вмешательстве во внутренние дела государств и избегать ответных мер со стороны мирового сообщества. Рост международных поставок вооружений и услуг военных консультантов в развивающиеся страны также облегчает проведение прокси-операций.

Участники прокси-войн

Прокси-война (в её широком понимании) – составная часть отношений между бенефактором и его доверенным лицом (Э. Мэмфорд). Бенефактор, в данном случае государство или негосударственный актор, продолжающий оставаться внешним по отношению к другим участникам конфликта, но связанный договоренностями с доверенным лицом. Доверенное лицо представляет собой используемого бенефактором государственного или негосударственного субъекта, которому поставляются оружие, персонал, финансы и чьими руками в основном поддерживается конфликт.

В.С. Шукшин и В.Л. Суворов пишут также о заказчиках – отдельных государствах и блоках государств, других структурах, имеющих влияние на международные отношения. Это – ТНК, международные криминальные и экстремистские организации, межгосударственные структуры и внутригосударственные политические движения. Войны последнего десятилетия показали активное использование таких негосударственных акторов, как ЧВК, представляющих собой группу наёмников, действующих на формально законных основаниях. А.А. Бартош относит к участникам прокси-войн также олихархические группы, националистические и псевдорелигиозные организации, осуществляющие дестабилизацию и подрыв внешней политики государства изнутри. Особую роль играют разведывательные службы.

Между бенефактором и его доверенным лицом возможны четыре типа отношений, иллюстрирующие широкий спектр участников прокси-войн и набор инструментов, которыми оперирует заказчик прокси-конфликта. Первый тип таких отношений: государство-заказчик и другое государство, причем первое используется как суррогатная сила. Э. Мэмфорд обращается к взаимодействию Кубы и СССР, подчёркивая, что СССР не раз вверял в руки своего доверенного лица вооружение и военных советников. Подобный тип заказчика-суррогата использовался супердержавами, обладающими ресурсным и идеологическим потенциалом, что позволяло им поддерживать своих доверенных лиц.

Второй тип взаимодействия: государство – негосударственный актор, например, террористическая организация, повстанческая группировка, ЧВК. Так «Аль-Каида» активно использовалась в расшатывании политических режимов стран Ближнего и Среднего Востока. Подобная стратегия доступна не только сверхдержаве, но и другим государствам. Иран проводил с 2003 г. успешную стратегию прокси-влияния, поддерживая Верховный исламский совет и его вооруженную «Организацию Бадра», а также мелкие шиитские группировки, сражающиеся от имени иранцев против режима Хусейна.

Третий тип отношений: бенефактор – его доверенное лицо, когда взаимодействие негосударственного субъекта и государства развивается в обратном направлении. В качестве суррогата используется само государство-спонсор. Достижение доверенным лицом определенного уровня зрелости и автономности позволяет ему действовать, не всегда координируясь со спонсором. Подобное произошло с шиитской организацией «Хезболла», родившейся на территории Ливана и в дальнейшем активно используемой в качестве субъекта-посредника Сирией и Ираном. Выступая в роли доверенного лица, «Хезболла» сумела закрепиться на региональной арене Ближнего Востока. В середине 2000-х гг. в отношениях с бенефакторами «Хезбола» сменила свой статус посредника на статус автономно действующего субъекта.

Четвертым типом отношений между участниками прокси-войн является взаимодействие между негосударственными субъектами. Более крупный негосударственный актор использует менее влиятельного в качестве суррогата, что нередко случается в хаотичном мире конфликтов. Э. Мэмфорд приводит пример террористической организации Лашкаре-Тайба, долгое время действовавшей в качестве доверенного лица Пакистана на территории Индии и Кашмира (на данный момент входит в крупную террористическую сеть под руководством «Аль-Каиды»).

Стратегия действия через доверенных лиц и ведение конфликта чужими руками позволяет бенефактору избегать ухудшения своего имиджа и репутации на мировой арене, достигая при этом поставленных целей на чужой территории. Вся ответственность за последствия ложится на плечи несостоятельного государства (суррогата или жертвы прокси-войны).

Способы ведения

Как показывает анализ различных прокси-войн, стороны конфликта задействуют широкий спектр средств их ведения. Э. Мэмфорд описал обеспечение живой силой стороны конфликта через посредников, предоставление военной техники, финансовую помощь и другие невоенные методы поддержки одной из сторон.

Поставка «живой силы»

Прокси-войны схожи с другими формами войны в одном значимом аспекте: часто решающим фактором является обеспечение воюющей стороны живой силой. Такая своевременная поддержка вносит важные коррективы в военные действия. К опосредованной «живой силе» относятся также военные «советники» как из самой страны-бенефактора (benefactor), так и из стран-союзников бенефактора. Военные советники из СССР оказывали техническую помощь, предоставляли разведданные, вели оперативное планирование операций (например, в Йемене), организовывали транспортировку вооруженных сил (при войне Судного дня), способствовали снабжению оружием (в Анголе). СССР помимо своих граждан направлял в регионы боевых действий военспецов из государств-союзников. Так, к 1978 г. больше 40 тыс. кубинцев действовали в прокси-конфликтах в Ливии, Йемене, Анголе, Эфиопии, ряде других стран. Чехословацкие советники использовались в многочисленных событиях в африканской зоне, а специалисты из ГДР обеспечивали внутреннюю безопасность и разведывательную поддержку.

В настоящее время на Украине объединённый Запад под руководством США осуществляют поставки "живой силы" для оказания противодействия российским войскам:

- действующих иностранных военнослужащих под видом украинских военнослужащих;

- действующих иностранных военнослужащих под видом наёмников;

- наёмников, террористов, отребье со всего мира как открыто, так и под видом гумантитарного персонала, гражданских добровольцев и волонтёров.

Материальная помощь

Эффективный способ достижения целей в прокси-войне – снабжение стороны конфликта военной информацией, оружием, амуницией без непосредственного участия бенефактора в конфликте. В 1974-1978 гг. СССР, опосредованно участвуя в войнах, экспортировал в зоны военных конфликтов боевую технику, включая танки и боевые самолеты на общую стоимость приблизительно в 15 млрд. долл.

В настоящее время на Украине объединённый Запад под руководством США осуществляют поставки материальной помощи на Украину в виде оборудования, техники, запчастей и т.д. на сумму в десятки миллиардов долларов.

Финансовая поддержка

Поставки бенефакторами денег для решения задач опосредованной войны могут достигать огромных масштабов, сопоставимых с масштабами материальной помощи. Например, по оценкам специалистов, совокупная финансовая помощь СССР странам третьего мира не считая Кубу, Вьетнам и Северную Корею) за период 1955-1980 гг. составила около 51 млрд. долл. Финансовая помощь оказывается в виде прямой безвозмездной поддержки, выделения кредитов для покупки вооружения, финансирования военной инфраструктуры и т.д. Суммы помощи различаются в зависимости от обстоятельств. Так, например, только в 1962 г. Пентагон выделил 17,2 млн. долл. на военную помощь лишь шести странам. Это - Вьетнам, Иран, Коста-Рика, Никарагуа, Панама и Филиппины. А за время ведения прокси-войны против СССР в Афганистане США предоставили афганским моджахедам более 3 млрд. долл.

В настоящее время на Украине объединённый Запад под руководством США осуществляют финансовую поддержку прокси-войне Запада на Украине против России. Денежные средства выделяются как отдельными странами (США, Великобритания в первую очередь), так и международные организации (НАТО, Европейский Союз), а также ТНК.

Нематериальная помощь

Это способ прокси-вмешательства отличается тем, что здесь используются нематериальные ценности. Дж. Най определил влияние «мягкой силы». В прокси-войнах помощь бенефактора ищут не только из-за экономической и военной мощи последнего, но и по причине привлекательности его политического мировоззрения. Сам бенефактор пропагандирует привлекательность (или легитимность) конкретной идеологии для привлечения союзников в стратегически важных областях. Нематериальная помощь оказывается и в других формах, например, используют СМИ, работа которых направлена на поддержку одной из сторон конфликта за счет создания соответствующего ее образа в глазах мировой общественности.

Указанные способы и средства ведения прокси-войн нередко применяются в комплексе. Поставки военной техники сопровождаются направлением «советников» и персонала, обучающего посредников. Финансовая помощь используется одновременно и для вооружения сторон, и для обеспечения их кредитами при применении «мягкой силы», оказании гуманитарной помощи. Информационная поддержка нередко способствует сокрытию других способов участия в конфликте.

Последствия войн чужими руками

Наряду с очевидными преимуществами для страны-спонсора (меньший риск, связанный с отсутствием собственных жертв, а также возможность правдоподобного отрицания), участники прокси-войны испытывают отрицательные последствия своих решений. Мамфорд выделяет три проблемы, возникающих в этом случае:

1. Зависимость. Во время Холодной войны прокси-войны, особенно в Африке, привели к нежелательной зависимости молодых государств от СССР и США, приведшей к нынешней ситуации, в которой многие формально независимые страны полагаются на внешние страны-спонсоры в повседневной жизни, включая военную, политическую и экономическую сферы.
2. Более продолжительные и кровавые конфликты. Мамфорд отмечает, что широко бытующее представление о том, что война чужими руками может быть способом кратчайшего завершения конфликта, ошибочно. На самом деле вмешательство такого типа обычно продлевает конфликт, так как проигрывающую более слабую сторону сравнительно несложно усилить до уровня, достаточного для создания патовой ситуации. Мамфорд отмечает, что при этом прокси-войны обычно не распространяются за пределы исходных границ, так как стороны пытаются минимизировать прямые затраты; потому расширение конфликта, если оно и происходит, обычно проходит по неожиданному для участников сценарию (см. следующий пункт).
3. Расширение конфликта. Война чужими руками обычно предполагает принятие геостратегического афоризма «враг моего врага — мой друг». Однако, как показала практика, по окончании войны существует вполне вероятная возможность «обратного удара» (англ. blowback в терминологии ЦРУ), когда выясняется, что позиции страны-спонсора и непосредственных участников боевых действий совпадали лишь временно. По мнению Чалмерса Джонсона, мировая политика XXI века будет в целом определяться «обратным ударом»^[en]) из XX века, то есть непредвиденными последствиями Холодной войны и американского решения оставаться на позициях Холодной войны после её окончания. В качестве примера неожиданного для страны-спонсора распространения конфликта, Мамфорд приводит решение США снабдить антиправительственных повстанцев в Афганистане противовоздушными ракетами «Стингер», которые, несмотря на попытки США впоследствии вернуть их, распространились по территориям и конфликтам от Боснии до Палестины. Мамфорд также относит к «обратному удару» результаты завершения войны в Афганистане, когда предоставленные сами себе моджахеды создали на территории Афганистана тыловую базу для исламских фундаменталистов. Американцы не задумывались о последствиях нахождения Талибана у власти довольно долго; даже в 1998 году Бжезинский задавал, как ему тогда казалось, риторический вопрос: «Что было важнее в мировой истории: Талибан или падение советской империи? Несколько перевозбуждённых исламистов или освобождение Центральной Европы…?». Осознание того, что США променяли одну войну на другую пришло позже, 11 сентября 2001 года.

Прогноз на будущее

По мнению Мамфорда, высказанному в 2013 году, роль войн чужими руками в XXI веке будет возрастать. Это связано с комбинацией нескольких факторов: уменьшением размеров армий, увеличением стоимости современной военной техники, и, после вмешательства в Афганистане, нежеланием вести противопартизанские операции.

По Мамфорду, в XXI столетии нежелание вести асимметричные войны с одновременной востребованностью национально-государственного строительства, приведёт к «ещё одному кровавому веку» (выражение Колина Грея). Мамфорд, цитируя Ивана Эланда из института Катона — который после начала вмешательства США в Афганистане сказал, что США «получат наибольший эффект за свои деньги», если вместо прямого военного вмешательства будут поддерживать «эффективных и разумных» участников конфликтов — указывает на неизбежность «обратного удара» при таком подходе в духе Холодной войны.

В будущем, по Мамфорду, в войнах чужими руками будет возрастать роль, которую играют частные военные компании, которые имеют два важных преимущества перед регулярной армией:

• их использование обходится дешевле, так как требуется меньшее количество инфраструктуры, и, в отличие от армий, не нужны деньги на пенсии отставникам и семьям погибших;
• гибель частных контрактников не порождает «Вьетнамского синдрома»: их похороны не привлекают внимания населения и прессы, в их смерти оппозиция не может обвинить правительство.

Примеры

Мамфорд выделяет следующие примеры прокси-войн:

• вслед за Э. Бивором, к прокси-войнам Мамфорд относит гражданскую войну в Испании, разделяя при этом вмешательство Германии и Италии, которые, среди прочего, напрямую сражались на стороне франкистов, и СССР, который до самого конца осуществлял вмешательство через поставку военной техники и участие добровольцев;
• в гражданской войне в Анголе США воевали руками ФНЛА, а СССР — МПЛА; Куба при этом участвовала в войне напрямую через тысячи военных советников. При этом мотивы стран-кукловодов были далеки от интересов ангольцев; когда директора ЦРУ Колби спросили, зачем США поддерживают ФНЛА, он сказал, что «простейший ответ состоит в том, что Советы поддерживают МПЛА». Мамфорд отмечает, что это отличный пример того, как прокси-войны создают очаги напряжённости; Киссинджер в то время отметил, что политика разрядки «не переживёт ещё одной Анголы»;
• по мнению Мамфорда, прокси-войной была Иракская война, где Иран через поддержку Высшего исламского совета Ирака и бригад Бадра успешно воспользовался нападением США на Ирак для расширения своего влияния, того же он достиг, поддерживая организацию Хезболла;
• гражданская война в Ливии характеризовалась не только прямым участием НАТО с конца августа 2011 года, но уже с марта того же года США потребовало от Саудовской Аравии поставок оружия антиправительственным силам, а в июне Контактная группа по Ливии выделила повстанцам миллиард долларов, чтобы они могли купить себе оружие.

Г. Фуллер относит к прокси-войнам Вторую ливанскую войну (2006), когда, по его мнению США и Иран воевали руками Израиля и Хезболлы.

Прокси-войны были стандартным видом конфликта во время холодной войны, когда две ядерные сверхдержавы — СССР и США — избегали непосредственного столкновения, что было чревато эскалацией ядерной войны. Эйзенхауэр рассматривал прокси-войны (тогда называвшиеся «программами иностранной помощи») как «самую дешёвую страховку», имея в виду то, как такие войны уменьшают как финансовые расходы, так и политические риски по сравнению с прямым военным вмешательством.

К прокси-войнам относят Корейскую, Вьетнамскую, Ангольскую, Афганскую войны.

Источники

1. Прокси-война. Википедия
2. Andrew Mumford. Proxy Warfare. — Cambridge: Polity Press, 2013. — 141 с. — ISBN 978-0-7456-5119-4.
3. Chalmers Ashby Johnson^[en]*. Blowback, Second Edition: The Costs and Consequences of American Empire (англ.). — January 4, 2004. — Holt Paperbacks^[en]. — P. 288. — ISBN 0805075593.